Демонит тащил свою жертву в подворотню, подальше от случайных прохожих, а я тенью следовала за ними. Чувствуя, как внутри все дрожит от полнейшего смятения, слушала, как он продолжает шептать ничего не значащие для самой несчастной слова. Слова, предназначенные для меня:

— Ты была такая настоящая, такая искренняя… Мы должны были вместе уйти из этого мира, слышишь? Почему ты не дала мне возможности все исправить? — тут же его лицо исказилось злостью. — Ты ушла, как и она… Как моя мать… Стоило мне совершить ошибку, как ты просто ушла…

Я в ужасе зажала рот ладонью.

Что же творится в этом искалеченном разуме? Раньше я полагала, что он винит в смерти матери отца, но теперь отчетливо понимала, что ошибалась. Он винит себя. Мальчика, которому не хватило сил бороться с обстоятельствами и не позволить забрать себя у матери. И то, что Энний утратил возможность нормально чувствовать, связано именно с этим. Считал, что мать таким вот образом наказала его. Он оступился — и она просто ушла из его жизни.

Не было никого, кого бы Энний любил и ненавидел так сильно, как мать. Все другие чувства просто сгорели в горниле этой чудовищной борьбы, испепеляющей его душу. Он любил ее и одновременно ненавидел за то, что предпочла смерть, оставила его наедине с огромным миром, который он воспринимал, как угрозу.

И то, что он чувствовал ко мне… Наверняка был привязан ко мне больше, чем желал признаться даже себе. Цеплялся за глупое пари, как оправдание тому, почему хочет быть со мной. И не нашел в себе силы разобраться в своих чувствах. Похоже, до сих пор толком не понимает, что с ним творится. Но внутренне стремится все вернуть. Вернуть меня. Именно поэтому я сейчас вижу все это. Проснувшиеся в нем способности полноценного вампира, усилившие природный телепатический дар, сделали это возможным. Он даже не подозревал, что передает мне сейчас то, что с ним происходит, инстинктивно пытается связаться со мной.

Я стояла как пришибленная каменной плитой. Не могла понять, как относиться ко всему этому. По щекам стекали горячие капли. Жалость и одновременно неприятие раздирали на части.

Теперь я понимала Энния лучше, чем кто бы то ни был, но возврата к прошлому уже быть не могло. При всем желании я не могла бы принять его таким, какой он есть. Это существо было моей полной противоположностью. Оно упорно отвергало свет, что еще оставался в нем, в то время как я стремилась этот свет в себе сохранить. И его чувства ко мне были тем, что могло его спасти, но в итоге убило окончательно то человеческое, что еще в нем оставалось.

Энний получил подтверждение тому, во что маниакально верил. Тому, что те, кого он любит, обязательно его покинут. И даже не пытался понять, что происходит в их душе, выяснить истинные мотивы. Любить такое существо — испытание настолько тяжелое, что может уничтожить в итоге тебя саму. Я оказалась к этому не готова, хотя искренне когда-то хотела его полюбить. Но я всего лишь не особо уверенная девчонка, которая и в себе толком разобраться не может. Эннию нужна терпеливая наставница, прощающая и понимающая. Ему нужна Гилера, а не я. Но он снова и снова отталкивает единственное существо, которое любит его со всеми сложностями и недостатками.

Вскрикнула, когда Энний с яростью вонзил клыки в тонкую шейку девушки. Он уже не пытался увидеть в ней меня, дав волю жажде. Пытался найти в ней спасение, забытье. Хоть на несколько минут найти мир в собственной душе.

Девушка не пыталась сопротивляться, ее остекленевшие глаза смотрели словно прямо на меня. Жуткое зрелище, что наверняка не раз еще придет ко мне в тяжелых снах. Я увидела, как к демониту приближается Гилера, обнимает его со спины и шепчет что-то успокаивающее. Она словно пыталась стать частью его жизни в самый переломный момент. Показать, что всегда будет рядом.

Как и они, я безошибочно уловила момент, когда сердце несчастной перестало биться. Энний выронил ее и застонал, обхватывая голову руками. Что-то внутри него сейчас окончательно перестраивалось, убирая остатки того, что составляло часть его человеческой натуры. Гилера развернула демонита к себе и с силой обхватила голову, заставляя уткнуться лицом в свою шею.

— Все хорошо, мой мальчик. Теперь все будет хорошо.

Не знаю, сколько они стояли так, словно слившись в единое целое. Энний хватался за Гилеру так судорожно, словно именно в ней сейчас видел единственную опору. Но через несколько минут все же отстранился и глухо проговорил, кивнув в сторону тела девушки, лежащей сломанной куклой на каменных плитах.

— Что будем с ней делать?

— Я обо всем позабочусь, мой хороший, — мягко проговорила она, погладив его по щеке.

В этот момент тело девушки шевельнулось, но как-то неестественно, словно забыло, как вообще нужно это делать. Проклятье! Я закусила губу, осознавая, что она превратилась в немертвую. Стоит кому-то увидеть ее в таком состоянии, как тут же поймут, что к смерти несчастной приложили руку вампиры. Даже не знаю, что испытывала по этому поводу. С одной стороны хотелось возмездия для этих двоих, для кого человеческая жизнь — пыль под ногами. С другой — не знаю, почему, но я не желала, чтобы Энния уничтожили, причинили ему вред.

Куда-то улетучилась неприязнь к нему, осталось только сожаление. Я жалела это существо со сломанной психикой, которому оказалось не по силам справиться с трагедией, перевернувшей его жизнь. Властелин не должен был превращать его в одного из себе подобных. Наверняка он теперь и сам это понимает, но из уважения к Гилере все еще позволяет Эннию жить. Но что будет, когда узнает о том, что произошло сейчас?

Крик застрял в горле, когда я увидела, как в отдалении появляется темный сгусток с сине-алыми глазами. Гилера в этот момент сворачивала шею девушки, обрывая ее мучения, а потом достала нож, собираясь инсценировать другое преступление. То, где никак не заподозрят участие вампиров. Шипящий оклик Властелина заставил ее руку дернуться, проведя по груди девушки острым лезвием.

— Гилера!

Энний побелел как мел, отступая назад. Властелин, не мигая, смотрел на него, хоть и обращался к женщине.

— Я ведь говорил, что это существо опасно. Теперь и сомнений не возникает, как с ним нужно поступить.

— Это была моя идея, — она отбросила нож и встала перед Эннием, заслоняя его. — Меня и наказывай.

— Хочешь сказать, что твоя идея — убить невинную девушку?

Она промолчала, но всем видом давала понять, что не отступит. Властелин прищурился, отчего его глаза полыхнули нестерпимым режущим светом.

— Ты ведь понимаешь, что это лучший выход. Мы совершили ошибку, создавая это существо.

— Тогда убей и меня, — лицо Гилеры судорожно дернулось. — Моя жизнь давно уже утратила всякий смысл… Так было до его появления… И ты знаешь об этом.

Властелин молчал так долго, что лицо Гилеры приобрело какое-то обреченное неживое выражение. Я поразилась явному доказательству того, насколько и правда сильны ее чувства к демониту. Она действительно предпочла бы смерть жизни без него.

Послышался тяжелый вздох Властелина. Он в раздражении рявкнул:

— Будь по-твоему! Пусть живет. Но я не желаю больше видеть его в Обители. Ты за него отвечаешь. Пусть это теперь будет только твоя головная боль.

Лицо Гилеры озарилось радостью.

— Мы уедем завтра же утром! — воскликнула она. — Увезу Энния подальше. Туда, где он никому не сможет причинить вред. На границу с дикими землями. Мы поселимся там вдвоем. В нашем с тобой старом убежище.

— Делай, что хочешь, — сухо откликнулся Властелин. — Надеюсь, однажды ты поймешь, что он того не стоит.

Гилера не стала возражать, но в ее глазах читалась отчаянная решимость. Вряд ли какой-либо поступок Энния убедит ее в этом, каким бы ни оказался ужасным.